Днее дна ужа не будет ©
oh, look at that!
no, look!
what's that?
impossible! impossible worlds are back!
Что я хочу сказать. Мне стыдно. Очень. Что я еще хочу сказать, эта часть настолько не бечена, что просто вообще, совсем не бечена. Мне с ней было тяжело, настолько тяжело, что я ее отложила в долгий ящик, и даже теперь не смогла доработать до конца. Хорошие новости: я нашла бету для этого перевода, но работа будет долгой.
##
читать дальше
Столовая была обустроена так, чтобы свести к минимуму любую возможность использовать хоть что-либо в качестве оружия. Столы с закругленными углами были привинчены к полу, стулья крепились к ним и для удобства выдвигались в сторону. Каждому заключенному полагался пластиковый поднос, чашка и тупая пластиковая ложка - все это на выходе собирали вооруженные охранники.
Разумеется, найти лазейку было возможно. Наладив хорошие отношения с кухонным персоналом, не составило бы огромного труда пронести ложку. Чашки были ровно такого диаметра, что отлично поместились бы в человеческую глазницу. Поднос можно было сломать, стоило приложить достаточно усилий.
Вне столовой также предоставлялась масса возможностей - переплавить зубную щетку, чтобы сделать самодельный нож; отогнуть решетку вентилятора или радиатора, пока она не сломается, оставив острый зазубренный край. Даже самую надежную защиту можно было обойти, было бы время - а уж этого у каждого из заключенных было в достатке.
Брюс медленно двигался в очереди на раздачу пайка. Линолеум поскрипывал под его ногами. Стены столовой были окрашены в уже привычный болезненно-желтый, пространство освещал лишь тусклый водянисто-серый свет, пробивающийся сквозь расположенные под самым потолком окна. Воздух был спертым, маслянистым, будто кухонный жир, за годы осевший на стенах.
Заключенные впереди и позади него старались держаться поодаль. Те, кто работал на раздаче, косились на него с плохо скрываемым любопытством. Брюс безучастно смотрел, как в его поднос накладывают куски нарезанной вареной ветчины и кукурузное пюре.
Казалось, будто все вокруг тонуло в густом тумане. С утра к нему в камеру приходили медсестры, чтобы накачать его лекарствами - он не знал, какими именно. Его конечности казались слишком тяжелыми, чтобы двигать ими, в голове шумело, к горлу подступала тошнота.
Получив свою порцию, Брюс остановился на мгновение, чтобы оглядеть столовую. Почти все столы были заняты, хотя тут и там встречались свободные места. Заключенные избегали смотреть на него прямо, но он все равно чувствовал на себе чужие взгляды.
Он двинулся по направлению к одному из наполовину занятых столов. Охранники, занимавшие свои посты по периметру помещения, заметно напряглись.
Не успел он подойти вплотную, как один из заключенных резко поднялся из-за стола, пинком отодвинув стул, и, скрестив на груди руки, угрожающе уставился на Брюса.
- Какого хрена ты делаешь? - прорычал заключенный.
Брюс остановился.
- Сажусь, - ответил он ровно.
Заключенный ступил ближе и одним резким движением выбил из рук Брюса поднос. Ветчина и кукурузное пюре оказались на полу.
- Найди другое место.
Брюс медленно сжал и разжал кулаки. Заключенный заметил его движение. Неприятно ухмыльнувшись, он расправил плечи, очевидно готовясь к драке. Брюс медленно присел на корточки, поднял поднос, чашку и ложку, затем также медленно выпрямился.
- Хорошо, - сказал он.
На секунду на лице заключенного мелькнуло замешательство. Со стороны стола послышались приглушенные смешки. Брюс развернулся и направился к соседнему столу. Заключенный грубо схватил его за плечо, разворачивая к себе.
- И что, это все? Бэтмен боится честной драки?
- Я не ищу драки.
- Но ты, блядь, ее нашел, понял?! - заключенный сопроводил свои слова ощутимым толчком.
Брюс бросил быстрый взгляд на охранников - те молча наблюдали за происходящим, явно не планируя вмешиваться.
Он слишком устал, чтобы драться.
Брюс выпустил из рук поднос, - остатки еды вновь рассыпались по полу, и развернулся к заключенному.
- Так-то лучше, - удовлетворенно пробормотал тот, хрустнув костяшками пальцев.
Заключенный полуприсел, занимая боевую позицию, и медленно начал обходить Брюса кругом, ожидая возможности напасть.
Брюс ожидал, не двигаясь. Когда заключенный бросился на него, он лишь мягко отступил в сторону, и, положив ладонь на поясницу нападающего, направил его по инерции лицом в угол стола. Заключенный грохнулся на пол как мешок с цементом.
В то же мгновение в столовой поднялся гул разговоров. Ближайшие столы замерли в тишине. Брюс наклонился и поднял поднос, чашку и ложку. Он более не был голоден, но вне зависимости от его желаний должен был оставаться в помещении до окончания обеденного часа.
Брюс развернулся в направлении очереди и едва не отшатнулся, увидев стоявшего перед ним мужчину - чуть ниже его самого, с копной светлых волос и шрамами, изгибающимися по обе стороны рта, будто узловатая веревка.
- И это ты называешь дракой? - с насмешкой спросил его Джокер.
В следующую же секунду он ринулся вперед, с силой врезаясь кулаком в живот Брюса. Тот согнулся пополам, отстраненно замечая, как рука Джокера окрасилась кровью - в кулаке он держал сломанную ложку. Брюс рвано вздохнул, отступая назад, - боль, резкая и мгновенная, прорезала наркотический дурман, и вместо серого безразличия он ощутил всепоглощающую ярость.
Сжав зубы, он бросился на Джокера, на долю мгновения отмечая мрачное веселье в его глазах. Они оба повалились на пол. Брюс дважды ударил Джокера в лицо, пытаясь не обращать внимания на острую вспышку боли, когда тот вновь засадил сломанную ложку в его живот.
Он резко надавил коленом на то место, где у Джокера было не зажившее пулевое ранение. Они перекатились по полу, яростно вцепляясь друг другу в глотки, нанося удары, как только представлялась возможность.
Брюс не знал, сколько это продолжалось. Они оба были в крови, когда охранники наконец растащили их.
Один из охранников грубо перевернул его на живот и сковал руки за спиной, затем вздернул на ноги, чтобы вывести прочь.
- Вот это была драка! - прокричал Джокер ему вслед, заливаясь безумным хохотом.
***
Одиночка представляла из себя маленькую камеру с койкой, туалетом и ничем более. На двери было маленькое квадратное окошко, закрытое железной планкой.
Света не было. Камера была погружена в кромешную тьму.
Брюс лежал на койке, уставившись в потолок. Рана на животе ныла тупой болью. На лице и руках медленно проступали синяки. Он смутно был уверен, что один из его зубов шатался.
Все это едва ли имело значение. Сознание вновь застилал наркотический дурман. Брюс чувствовал непрекращающийся гул белого шума в сознании, и когда тот становился нестерпим, он прижимал пальцы к животу, чтобы боль хотя бы на мгновение разогнала туман в голове.
- Брюс, не бойся, - прошептал его отец.
- Прости меня, - выдохнул Брюс. - Я ничего не могу поделать.
Казалось, его ответ заставил отца замолчать. Камера вновь погрузилась в тишину, будто в мире кроме него никого не существовало. Он не слышал ни шагов охраны, ни шума закрывающихся дверей. Только собственное дыхание и стук сердца, гулко отдававшийся в ушах.
- Они думают, ты псих, знаешь, - послышался приглушенный шепот.
Брюс нахмурился. Этот шепот не был похож на голос отца. Если уж на то пошло, он звучал как…
- Джокер? - спросил он вслух.
Повисло молчание. Брюс повернул голову в сторону, но не мог разглядеть в темноте ровным счетом ничего.
- Кто - они? - добавил он.
- Врачи.
Казалось, звук шел откуда-то сверху. Брюс медленно поднялся на койке и провел рукой по стене.
- Ну, они профессионалы, - ответил он.
- Они ничего не смыслят!
Брюс нащупал небольшое вентиляционное отверстие почти у самого потолка. Он прижал ухо к отверстию. Стоило напрячь слух, можно было расслышать звук чужого дыхания.
- Но ты смыслишь?
Вновь молчание. Брюс прижал ладонь к повязке на животе.
- Почему ты это сделал? - спросил он, ожидая, что его поймут.
- Почему ты сдался?
- Потому что я убил человека!
- И?
Брюс тяжело опустился на койку и сел, скрестив ноги. Он прислонился затылком к стене.
- Я не мог позволить убийце оставаться на воле.
Пауза.
- Ты позволил Харви бродить на воле.
- Харви мертв, - резко ответил Брюс.
- И ни единая душа не знает, что он на самом деле совершил, - пропел Джокер.
- Он сделал это только потому, что ты довел его до такого состояния!
Лишь услышав, как звук его голоса эхом отражается от стен, Брюс осознал, что кричал. Он бросил взгляд на дверь, ожидая услышать шаги приближающихся охранников, но их не последовало.
- Я не имею никакого отношения к тому, что он совершил.
- Ты убил его невесту и тем самым дал ему повод.
Говорить о Рейчел было слишком тяжело. Брюс сжал руки в кулаки, невольно вспоминая рев взрыва, треск пламени, агонию Харви.
- Я дал ему пистолет и дал ему направление, куда целиться. Он тот, кто нажал на курок.
- Он был хорошим человеком, - настаивал Брюс, отчаянно пытаясь цепляться за остатки злости.
- Люди есть люди, - ответил Джокер беспечно.
Брюс почувствовал, как злость ускользает. Он закрыл глаза. Не имело значения, кругом было слишком темно.
- Как ты сбежал? - спросил он вяло.
Молчание. Брюс задумался на мгновение, слушает ли Джокер его дыхание. Неожиданно он почувствовал безмерную усталость.
- Они узнают, что сделал Харви, - сказал Джокер, когда Брюс уже практически провалился в сон.
Брюс моргнул.
- Я не позволю, - пробормотал он.
- Зачем защищать их от правды?
- Не Харви убил этих людей, - сказал Брюс раздраженно. - Он был… кем-то иным в конце. Он сделал это лишь потому, что случилось с ним.
- О, бедный Харви, - промурлыкал Джокер. - Какой ужасной была его жизнь. Не удивительно, что он убил пятерых.
- Это был не Харви. Это был Двуликий.
- Хм.
- Что?
Джокер ответил не сразу.
- Они сказали мне, ты не можешь отличить “правильное” от “неправильного”.
- Что? - Брюс сел. - Кто это сказал?
- Доктор.
- Доктор Квинзель.
- И-и-именно она, - протянул Джокер.
- Это нелепо, - Брюс почти рассмеялся. - Это так… как она вообще оправдывает такое заявление?
- Она говорит, что ты не можешь принять, когда хорошие люди совершают дурные поступки. Либо они были всегда плохими, либо их кто-то заставил.
- Люди могут совершать дурные поступки, - настаивал Брюс. - Они совершают их постоянно.
- Харви Дент не убивал тех людей. Это сделал Двуликий, - насмешливо повторил его слова Джокер.
- Ты не понимаешь. То, чем Харви стал… Двуликий был совсем не похож на Харви Дента. Он был практически иным человеком.
- Мгм.
- Это не был Харви, - сказал Брюс отчаянно. - Я не тешу себя иллюзиями. Это не был Харви.
- Нет, - сказал Джокер неожиданно серьезно. - Ты не заблуждаешься. Они думают так, но это не правда.
Брюс уставился в темноту, туда, где находилось вентиляционное отверстие, его единственная связь с Джокером.
- Они не понимают, - продолжил Джокер. - Они засадили тебя сюда, а не в тюрьму, потому что думают, ты псих. Они ничего не знают о реальном мире.
- Реальном мире? - спросил Брюс.
- Мы не психи.
- Нет, - сказал Брюс осторожно.
- Здесь не было пациента по имени Оуэнс.
Брюсу потребовалось мгновение, чтобы понять, о чем говорил Джокер.
- Что? Ты имеешь в виду… человека, которого я убил?
Ответа не последовало.
- Джокер? - Брюс поднялся, придвигаясь вплотную к решетке. - Джокер? Что ты имеешь в виду?
Все, что он мог слышать, это тихое дыхание Джокера и больше ничего.
no, look!
what's that?
impossible! impossible worlds are back!
Что я хочу сказать. Мне стыдно. Очень. Что я еще хочу сказать, эта часть настолько не бечена, что просто вообще, совсем не бечена. Мне с ней было тяжело, настолько тяжело, что я ее отложила в долгий ящик, и даже теперь не смогла доработать до конца. Хорошие новости: я нашла бету для этого перевода, но работа будет долгой.
##
читать дальше
Столовая была обустроена так, чтобы свести к минимуму любую возможность использовать хоть что-либо в качестве оружия. Столы с закругленными углами были привинчены к полу, стулья крепились к ним и для удобства выдвигались в сторону. Каждому заключенному полагался пластиковый поднос, чашка и тупая пластиковая ложка - все это на выходе собирали вооруженные охранники.
Разумеется, найти лазейку было возможно. Наладив хорошие отношения с кухонным персоналом, не составило бы огромного труда пронести ложку. Чашки были ровно такого диаметра, что отлично поместились бы в человеческую глазницу. Поднос можно было сломать, стоило приложить достаточно усилий.
Вне столовой также предоставлялась масса возможностей - переплавить зубную щетку, чтобы сделать самодельный нож; отогнуть решетку вентилятора или радиатора, пока она не сломается, оставив острый зазубренный край. Даже самую надежную защиту можно было обойти, было бы время - а уж этого у каждого из заключенных было в достатке.
Брюс медленно двигался в очереди на раздачу пайка. Линолеум поскрипывал под его ногами. Стены столовой были окрашены в уже привычный болезненно-желтый, пространство освещал лишь тусклый водянисто-серый свет, пробивающийся сквозь расположенные под самым потолком окна. Воздух был спертым, маслянистым, будто кухонный жир, за годы осевший на стенах.
Заключенные впереди и позади него старались держаться поодаль. Те, кто работал на раздаче, косились на него с плохо скрываемым любопытством. Брюс безучастно смотрел, как в его поднос накладывают куски нарезанной вареной ветчины и кукурузное пюре.
Казалось, будто все вокруг тонуло в густом тумане. С утра к нему в камеру приходили медсестры, чтобы накачать его лекарствами - он не знал, какими именно. Его конечности казались слишком тяжелыми, чтобы двигать ими, в голове шумело, к горлу подступала тошнота.
Получив свою порцию, Брюс остановился на мгновение, чтобы оглядеть столовую. Почти все столы были заняты, хотя тут и там встречались свободные места. Заключенные избегали смотреть на него прямо, но он все равно чувствовал на себе чужие взгляды.
Он двинулся по направлению к одному из наполовину занятых столов. Охранники, занимавшие свои посты по периметру помещения, заметно напряглись.
Не успел он подойти вплотную, как один из заключенных резко поднялся из-за стола, пинком отодвинув стул, и, скрестив на груди руки, угрожающе уставился на Брюса.
- Какого хрена ты делаешь? - прорычал заключенный.
Брюс остановился.
- Сажусь, - ответил он ровно.
Заключенный ступил ближе и одним резким движением выбил из рук Брюса поднос. Ветчина и кукурузное пюре оказались на полу.
- Найди другое место.
Брюс медленно сжал и разжал кулаки. Заключенный заметил его движение. Неприятно ухмыльнувшись, он расправил плечи, очевидно готовясь к драке. Брюс медленно присел на корточки, поднял поднос, чашку и ложку, затем также медленно выпрямился.
- Хорошо, - сказал он.
На секунду на лице заключенного мелькнуло замешательство. Со стороны стола послышались приглушенные смешки. Брюс развернулся и направился к соседнему столу. Заключенный грубо схватил его за плечо, разворачивая к себе.
- И что, это все? Бэтмен боится честной драки?
- Я не ищу драки.
- Но ты, блядь, ее нашел, понял?! - заключенный сопроводил свои слова ощутимым толчком.
Брюс бросил быстрый взгляд на охранников - те молча наблюдали за происходящим, явно не планируя вмешиваться.
Он слишком устал, чтобы драться.
Брюс выпустил из рук поднос, - остатки еды вновь рассыпались по полу, и развернулся к заключенному.
- Так-то лучше, - удовлетворенно пробормотал тот, хрустнув костяшками пальцев.
Заключенный полуприсел, занимая боевую позицию, и медленно начал обходить Брюса кругом, ожидая возможности напасть.
Брюс ожидал, не двигаясь. Когда заключенный бросился на него, он лишь мягко отступил в сторону, и, положив ладонь на поясницу нападающего, направил его по инерции лицом в угол стола. Заключенный грохнулся на пол как мешок с цементом.
В то же мгновение в столовой поднялся гул разговоров. Ближайшие столы замерли в тишине. Брюс наклонился и поднял поднос, чашку и ложку. Он более не был голоден, но вне зависимости от его желаний должен был оставаться в помещении до окончания обеденного часа.
Брюс развернулся в направлении очереди и едва не отшатнулся, увидев стоявшего перед ним мужчину - чуть ниже его самого, с копной светлых волос и шрамами, изгибающимися по обе стороны рта, будто узловатая веревка.
- И это ты называешь дракой? - с насмешкой спросил его Джокер.
В следующую же секунду он ринулся вперед, с силой врезаясь кулаком в живот Брюса. Тот согнулся пополам, отстраненно замечая, как рука Джокера окрасилась кровью - в кулаке он держал сломанную ложку. Брюс рвано вздохнул, отступая назад, - боль, резкая и мгновенная, прорезала наркотический дурман, и вместо серого безразличия он ощутил всепоглощающую ярость.
Сжав зубы, он бросился на Джокера, на долю мгновения отмечая мрачное веселье в его глазах. Они оба повалились на пол. Брюс дважды ударил Джокера в лицо, пытаясь не обращать внимания на острую вспышку боли, когда тот вновь засадил сломанную ложку в его живот.
Он резко надавил коленом на то место, где у Джокера было не зажившее пулевое ранение. Они перекатились по полу, яростно вцепляясь друг другу в глотки, нанося удары, как только представлялась возможность.
Брюс не знал, сколько это продолжалось. Они оба были в крови, когда охранники наконец растащили их.
Один из охранников грубо перевернул его на живот и сковал руки за спиной, затем вздернул на ноги, чтобы вывести прочь.
- Вот это была драка! - прокричал Джокер ему вслед, заливаясь безумным хохотом.
***
Одиночка представляла из себя маленькую камеру с койкой, туалетом и ничем более. На двери было маленькое квадратное окошко, закрытое железной планкой.
Света не было. Камера была погружена в кромешную тьму.
Брюс лежал на койке, уставившись в потолок. Рана на животе ныла тупой болью. На лице и руках медленно проступали синяки. Он смутно был уверен, что один из его зубов шатался.
Все это едва ли имело значение. Сознание вновь застилал наркотический дурман. Брюс чувствовал непрекращающийся гул белого шума в сознании, и когда тот становился нестерпим, он прижимал пальцы к животу, чтобы боль хотя бы на мгновение разогнала туман в голове.
- Брюс, не бойся, - прошептал его отец.
- Прости меня, - выдохнул Брюс. - Я ничего не могу поделать.
Казалось, его ответ заставил отца замолчать. Камера вновь погрузилась в тишину, будто в мире кроме него никого не существовало. Он не слышал ни шагов охраны, ни шума закрывающихся дверей. Только собственное дыхание и стук сердца, гулко отдававшийся в ушах.
- Они думают, ты псих, знаешь, - послышался приглушенный шепот.
Брюс нахмурился. Этот шепот не был похож на голос отца. Если уж на то пошло, он звучал как…
- Джокер? - спросил он вслух.
Повисло молчание. Брюс повернул голову в сторону, но не мог разглядеть в темноте ровным счетом ничего.
- Кто - они? - добавил он.
- Врачи.
Казалось, звук шел откуда-то сверху. Брюс медленно поднялся на койке и провел рукой по стене.
- Ну, они профессионалы, - ответил он.
- Они ничего не смыслят!
Брюс нащупал небольшое вентиляционное отверстие почти у самого потолка. Он прижал ухо к отверстию. Стоило напрячь слух, можно было расслышать звук чужого дыхания.
- Но ты смыслишь?
Вновь молчание. Брюс прижал ладонь к повязке на животе.
- Почему ты это сделал? - спросил он, ожидая, что его поймут.
- Почему ты сдался?
- Потому что я убил человека!
- И?
Брюс тяжело опустился на койку и сел, скрестив ноги. Он прислонился затылком к стене.
- Я не мог позволить убийце оставаться на воле.
Пауза.
- Ты позволил Харви бродить на воле.
- Харви мертв, - резко ответил Брюс.
- И ни единая душа не знает, что он на самом деле совершил, - пропел Джокер.
- Он сделал это только потому, что ты довел его до такого состояния!
Лишь услышав, как звук его голоса эхом отражается от стен, Брюс осознал, что кричал. Он бросил взгляд на дверь, ожидая услышать шаги приближающихся охранников, но их не последовало.
- Я не имею никакого отношения к тому, что он совершил.
- Ты убил его невесту и тем самым дал ему повод.
Говорить о Рейчел было слишком тяжело. Брюс сжал руки в кулаки, невольно вспоминая рев взрыва, треск пламени, агонию Харви.
- Я дал ему пистолет и дал ему направление, куда целиться. Он тот, кто нажал на курок.
- Он был хорошим человеком, - настаивал Брюс, отчаянно пытаясь цепляться за остатки злости.
- Люди есть люди, - ответил Джокер беспечно.
Брюс почувствовал, как злость ускользает. Он закрыл глаза. Не имело значения, кругом было слишком темно.
- Как ты сбежал? - спросил он вяло.
Молчание. Брюс задумался на мгновение, слушает ли Джокер его дыхание. Неожиданно он почувствовал безмерную усталость.
- Они узнают, что сделал Харви, - сказал Джокер, когда Брюс уже практически провалился в сон.
Брюс моргнул.
- Я не позволю, - пробормотал он.
- Зачем защищать их от правды?
- Не Харви убил этих людей, - сказал Брюс раздраженно. - Он был… кем-то иным в конце. Он сделал это лишь потому, что случилось с ним.
- О, бедный Харви, - промурлыкал Джокер. - Какой ужасной была его жизнь. Не удивительно, что он убил пятерых.
- Это был не Харви. Это был Двуликий.
- Хм.
- Что?
Джокер ответил не сразу.
- Они сказали мне, ты не можешь отличить “правильное” от “неправильного”.
- Что? - Брюс сел. - Кто это сказал?
- Доктор.
- Доктор Квинзель.
- И-и-именно она, - протянул Джокер.
- Это нелепо, - Брюс почти рассмеялся. - Это так… как она вообще оправдывает такое заявление?
- Она говорит, что ты не можешь принять, когда хорошие люди совершают дурные поступки. Либо они были всегда плохими, либо их кто-то заставил.
- Люди могут совершать дурные поступки, - настаивал Брюс. - Они совершают их постоянно.
- Харви Дент не убивал тех людей. Это сделал Двуликий, - насмешливо повторил его слова Джокер.
- Ты не понимаешь. То, чем Харви стал… Двуликий был совсем не похож на Харви Дента. Он был практически иным человеком.
- Мгм.
- Это не был Харви, - сказал Брюс отчаянно. - Я не тешу себя иллюзиями. Это не был Харви.
- Нет, - сказал Джокер неожиданно серьезно. - Ты не заблуждаешься. Они думают так, но это не правда.
Брюс уставился в темноту, туда, где находилось вентиляционное отверстие, его единственная связь с Джокером.
- Они не понимают, - продолжил Джокер. - Они засадили тебя сюда, а не в тюрьму, потому что думают, ты псих. Они ничего не знают о реальном мире.
- Реальном мире? - спросил Брюс.
- Мы не психи.
- Нет, - сказал Брюс осторожно.
- Здесь не было пациента по имени Оуэнс.
Брюсу потребовалось мгновение, чтобы понять, о чем говорил Джокер.
- Что? Ты имеешь в виду… человека, которого я убил?
Ответа не последовало.
- Джокер? - Брюс поднялся, придвигаясь вплотную к решетке. - Джокер? Что ты имеешь в виду?
Все, что он мог слышать, это тихое дыхание Джокера и больше ничего.
@темы: B/J, #перевод, Impossible Worlds, #фанфик